 Школа
Отец мой не был единоличником, семья была маленькая. В школу я пошел в 1-ый класс; учеников было 38, всего было два класса. Когда выходили всей школой на октябрьскую демонстрацию, 10-ый с флагами был уже внизу у памятника, а мы, ученики младших классов еще на горе у школы топтались. Учились в нескольких зданиях, даже в нынешней школьной столовой. Там, где сейчас библиотека, была в войну контора детдома. Была у детдомовских своя прачечная и столовая. В столовой дедушка Филипчев варил нам лапшу из черной муки и мы ее с большим удовольствием ели. Директором школы был Вилков, а потом – Антонов Федор Федорович. Повстречается где-нибудь он нам – с дороги сходим, уважали его! Жена его – Ксения Федоровна – тоже была учительница. Учителем географии был Владимир Иванович Соколов. Алгебре нас учил Вашурин. Немка – Ксения Михайловна – вела уроки очень хорошо, но мы с этих сложных занятий сбегали в ближайший овраг. Владимир Иванович Соколов преподавал пение, играл на мандолине. В 7-м классе уехали в Алексин Тульской области (было это году в 1936 – 1937). Работали многие из нашей округи (селищенские, сыресевсекие, тархановские) на строительстве военного завода землекопами. Сельские забавы Молодые ребята ходили в лунные ночи смотреть как чки (льдины) идут. Интересно: ночь а народу полно! На улицу и мы, пацанята, вечером соберемся, охота гармонь послушать. В селе играет гармоней 5-6. Начнутся танцы. Кто-нибудь из парней повзрослей как хлопнет леща – в сторону иди, не мешайся. А мы на яикский мост быстрей всех прибежим, да намажем перила грязью и навозом. Парни подойдут в хорошей одеже, да прислоняться... А мы в овраге уже прячемся! Годов в 16 – 17 ходили уже по кельям. Помню, штук восемь в селе их было. Кельи эти девки нанимали – платили дровами, керосином. Чайник в избенке поставят, картошки наварят, вина в то время не было и в помине. Мы и не знали, что за вино… Я в армию уже уходил, а не пробовал грамма. Местные достопримечательности Дорога, что проходила через Тарханово, была выложена из плитняка. Одна ее развилка уходила на Селищи, другая – на надеждинский спиртзавод № 16 (ныне Игнатовский район). Развалилась окончательно, когда по ней на больших машинах начали возить лес. Тархановских моста было два: через Ную и через Алатырь. Нуйский мост когда снесло, он стоял на большой Мельниковой (500 метров ниже нынешнего алатырского моста). Другой мост ставился под Петровкой. Были они деревянные, крашенные, с боками ото льда. Кареву Инерку, что неподалеку от Сосновки, арендовали Каревы. Рыбы у них было столько, что зимой в «поленницы» складывали. Рыбу продавали, хотя и стоила она тогда копейки. Часовня, что располагалась на том месте, где сейчас памятник участникам ВОВ, была высокая, с кованными решетками и куполом. В нее одно время сажали умалишенного…, который брал лемех и гонялся за народом. Сломали часовню, выворотили даже фундамент, когда понадобились материалы для строительства. Церковь к тому времени конечно давно уже закрыли. Поп Ленюшкин работал заготовителем, потом потихоньку даже сельских ребятишек крестить начал. Сын попа Козлова Анатолий был отличником и мы у него у него списывали. Он фотографом хорошим стал. Жил потом в Москве. Во время похорон Сталина его, слабовидящего, задавили насмерть.  … Однажды, неподалеку от школы, на площадке, где сейчас уголь складируется, копали ямы для турника и нашли полно черепов и костей. По-моему, кладбище там раньше было. Еще кости находили около бывшей церкви, когда под весовую яму копали (Павел Яковлевич Баринов и другие), видимо и там было кладбище.
После войны Вернулся я домой в 1947 году. Председателем тогда был Смиркин Владимир Алексеевич. Меня взяли кладовщиком. Однажды члены правления колхоза пошли помогать председателю крыть соломой двор. Жена его сбегала за водкой с кринкой в магазин, а потом меня в чулан отозвала и говорит: «Хлеба дай немного, на стол нечего положить!» Оказалось, у них в семье не ели хлеба уже пару недель. Тайком от всех (и, в первую очередь, от самого председателя) я немного принес из колхозных запасов. Не дай Бог узнает! Рачков был секретарем райком и также говорил: «Люди голодают и мои дети тоже есть не могут!» Расстреляли Рачкова за то, что он не велел сдать скот на убой, пока не подрастет. Записано 26.10.2002 г. Тимониным М.А., Першиным С. В.
| 
