В «Книге письма и меры писцов Дмитрия Юрьевича Пушечникова да подъячего Афанасия Костяева» упоминается о том, что в 1624 г. на р. Алатырь располагалась деревня Тарханова, а также две «выставки» из нее – Тарханова на речке Лунге и Тарханова на речке Уранчей. 
В трех деревнях переписчиками отмечено 33 тяглых двора и 1 двор пустой, в которых всего проживало 42 чел. м.п. Известный специалист в области истории Среднего Поволжья феодального периода А.Гераклитов предлагал, «принимая во внимание данные при названиях деревень топографические указания и то, что земельные угодья их шли до речки Вежнуя, местоположение их следует искать поблизости от с. Тарханово при речке Нуе…». 
В общем владении трех вышеперечисленных деревень находилось: 1614 г. – пашни 200 четей и в пусте 80 четей; 1624–26 гг. пашни паханной 235 четей, перелогу 300 четей, дикого поля 400 четей, сена 40 десятин. В то время за отдельными группами жителей этих значились ухожаи: «Сурский лес по Кочка-Серменеву, Авкудинский по Алатырю, Парнзядаевский по речке Печкерелею, Саматовский по Вежную, Тараваспичинский по Алатырю у засеки, Киргеневский в том же ободу, Буйданерский мыс». В общей сложности за пользование угодьями был определен хлебный оклад размером 23 ½ юфти.
Специфика статуса тарханов в большей степени раскрывается в процессе анализа описания татарских, буртасских и мордовских вотчин и бортных ухожаев, предпринятого одновременно с вышеупомянутыми описаниями мордовских селений Д. Пушечниковом и А. Костяевым. 
В данном источнике встречаются не только топонимы и гидронимы, названные в честь обладателей привилегий, но и имена их потомков (Колас Торханов из Старых Селищ; Козай Торханов из Тарханова, Мокей Тарханов из Урусова, Анолас Тарханов из Селищ, Мокей Торханов из Сыресь. Енай Тарханов из Рындино, Пороват Торханов из Кенди, Сербей Торханов из Комаевой, Келдеяр Торханов из Селищ, Кемаем Торханов из Дубровок, Мунка Торханов из Дубровок), а также передававшиеся ими из поколения в поколение угодья.  Особо следует упомянуть о том, что бортными ухожаями на Суре пользовались «князь Баюш Разгилдеев с товарыщи, да Рындинские Енай мурза Тарханов з братею».
В данном источнике говорится о Торхановом озере, расположенном в угодьях местной мордвы в Присурье, 
Жителям деревни Тархановой Янышу Сыресеву Москаю Коргашену, Норовату Рамзину «з братею и с товарыщии» в то время принадлежал на правах «старинной вотчины» Авкудинский, Варнзядаевский и Саматовский ухожаи, которыми они пользовались совместно с окрестной мордвой. «Судеревщиками» являлись лунгинская, сыресевская, папулевская, ардатовская, атяшевская, тургаковская, кочкуровская и другая мордва.
Со своих угодий жители деревни Тархановой были обязаны платить оброк 13 пудов меда, ясак – 30 алтын 2 денги, да с реки с Алаторя «за карей бобра полтина с Отяшинской мордвою с Черкаем Тотаровом, да с Лунгинскою мордвою с Елушем Козиевым, да княз Кулумзина есаку семь алтын две денги, да две куницы с четью». Последняя выплата представителю мордовской знати свидетельствует о давности закрепления этих угодий за предками вышеперечисленных жителей деревни Тархановой.
По соседству с д. Тарханова зафиксированы бортные угодья ее «старой выставки». В данном поселке бортные ухожаи числились за мордвинами Пилекшем Верцедеевым, Килдюшем Токаревым, Котяем Виртяновым и Собаем Орзяковым. Жители этой деревни пользовались ухожаем, именуемым «Таравас Пичинской», располагавшимся вверх по течению реки Алатырь: «вверх идучи по Олаторю правая сторона по засеке до Пополевской мордвы».
Немало интересных для нас антропонимов и топонимов содержит книга посопных земель Алатырского уезда Д. Пушечникова. В частности, среди деревень, выплачивавших государю хлебную подать, отмечена мордовская деревня Селища, Тарханово тож на речке на Улоске. В настоящее время это село Старые Селищи Большеигнатовского района. В этой деревне, кстати, были записаны дворы Коласа Торханова и Найденки Торханова.
В книге посопной мордвы Д. Пушечникова двор Татайки Тарханова был отмечен в Отяшеве, Кемайки Тарханова – в Дубровке, Ивана Тарханова – в деревне Издимир, Мокейки Торханова  – в деревне Урусовой, Иртышина Торханова и Сарайки Торханова – в деревне Старые Чукалы.
Интересные сведения о географических терминах, содержащих упоминания о тарханах, встречаются в описании посопных угодий лунгинской  мордвы (современный Ардатовский район РМ): «к дикому полю межа от воротниковых меж по правую сторону поля по Чорный лес. А от Чорного лесу вверх по большой дороги да до вершины, что пришла к дороге до Мокшозаровской да по дороге до помры до мыса. А от тово мыса до до перехкрестья Торхановской городской дороги…а от Маленкой Помры до Баевского рубежа».        
Луньга располагалась неподалеку от Ардатовских ворот Темниковско-Алатырско-Тетюшевской засечной черты. С расселенным здесь служилым людом – мурзами, воротниками, сторожами – были связаны использовавшиеся на протяжении многих десятилетий названия. Судя по всему, вышеупомянутая дорога проходила через владения тарханов и вела к Алатырской крепости.
Таким образом, в официальных источниках 20-х гг. XVII в. находим множество упоминаний о потомках тарханов, расселенных по Алатырскому уезду; также в материалах переписей содержатся сведения о двух деревнях с наименованием «Тарханово», расположенных на территории современных Ичалковского и Ардатовского районов. 
Следующая перепись, проведенная в 1671 г., зафиксировала уже деревню Тарханову на р. Нуя (то есть на ее современном месте расположения). Важно обратить внимание на то, что в переписи 1671 г. Тарханова на р. Лунга и Тарханова на р. Уренчей и Тарханова на р. Алатырь уже не упоминаются. В то же самое время, данный источник содержит исключительно важное для нас упоминание о заброшенной тархановскими воротниками пустоши, которой пользовались жители деревни Старая Парадеева.
Таким образом, тархановская мордва в конце XVI – начале XVII столетия проживала за рекой Алатырь, то есть в местности наиболее удобной в плане безопасности, прикрытой лесным массивом. Угодья данные выделялись на условиях службы на проходившей неподалеку засеке. Строительство системы оборонительных сооружений южнее (Сурский острог – Атемар – Саранск – Шишкеев – Инсар) сделало возможным обосноваться в более благоприятном месте с точки зрения хозяйственной деятельности – близь нуйских черноземов. В источниках XVIII в. находим упоминания о том, что «… селение лежит на низменном месте реки Нуи на правой речки Евлейки…». В XX столетии старожилы также сообщали о том, что близлежащие возвышенности были освоены местными крестьянами значительно позже.  
Каким же был интересующий нас населенный пункт в последней трети XVII столетия. 
Судя по переписной книге 1671 г., в деревне Тархановой числилось 29 чел. м. п., проживавших в 16 жилых дворах; пустых дворов переписчиками отмечено 2. 
Современного читателя, как нам представляется, заинтересуют содержащиеся в первых переписях имена первопоселенцев нашего населенного пункта: 
«дв. Мамычка Такаев, у него сын Кобайка да Несмеянка;  
дв. Дянка Тялинчеев, у него сын Терешка, у Терешки сын Чапкунка; 
дв. Бозайка Вялкин; дв. Шатайка Момакаев, у него сын Инговатка; 
дв. Костяшка Айтуганов, у него брат Агейка; 
дв. Сатайка Мачев, у него внук Гришка Алексеев; 
дв. Бакайка Кошаев, у него сын Надешка; 
дв. Кедярка Алтышев; дв. Бокшайка Болтаев, у него брат Васка; 
дв. Сайгановка Байкин, у него сын Офтайка; 
дв. Нуштанзка Ушмадеев, у него племянник Исайка; 
дв. Боярка Давкаев, у него брат Вешнячка; 
дв. Любимка Тараев, у него брат Емелдяшка Четаев живет себе двором; 
дв. Тетюшка Чегодаев, у него сын Игошка. 
Да пустых дворов; дв. Пуст Любимки Авкеманова, пропал безвесно; дв. Пуст Батки Неверова, бежал во 178-м году». 
Исследование личных имен позволяет сделать вывод об определенном влиянии русской колонизации на жизнь населенного пункта. Во второй половине XVII столетия у тархановской мордвы уже отмечены русские имена – Гришка, Васка, Исайка, Несмеянка и проч. 
Судя по выполняемым податям, тархановская мордва занималась земледелием и лесными промыслами. Среди последних выделялось бортничество: «Медвенного оброку с Ашкудинского ухожья 7 пуд, пошлин по 5 денег с пуда, ясаку 20 олтын 2 денги… да с Тареванского да с Калачинского да с Тячкинского ухожьев полчетверта пуда, пошлин по 5 денег с пуда». Надо сказать, что бортничество в наибольшей степени было распространено в лиственных лесах, расположенных на берегах Суры, Алатыря, Цны, Оки, Мокши и Волги.
О занятиях охотой свидетельствуют сборы с бобровых гонов, за охоту на куницу.
Выращивая рожь и овес, тархановцы выплачивали ясак, ямские и полонянничные деньги, поставляли часть урожая на содержание стрельцов. Важно отметить то, что в 1671 г. жители деревни по традиции выплачивали «Коломзин ясак» – уже упоминавшийся в материалах 20-х гг. XVII в. сбор времен Казанского ханства в пользу отдельных представителей княжеской знати. После присоединения края к Российскому государству данные выплаты переводились на имя русского царя. Н. В. Заварюхиным установлено то, что во второй половине XVII в. мордовские князья Евдоким, Яска, Венчанка Куломзин получили за службу в присурском регионе значительные земельные пожалования и денежные вознаграждения. 
Какова же причина произошедшего в начале снижения численности (1624 г. – 33 жилых двора, 1671 г. – 16 дворов), а затем – окончательного исхода  тархановской мордвы, предопределившей превращение этой деревни в русский населенный пункт? Не вызывает сомнения, что данное явление связано с постепенным изменением государственной политики по отношению к местному населению и с серьезными переменами, произошедшими в жизни населения Приалатырья. 
Чем безопаснее становилась обстановка на территории региона, тем меньше было шансов у обладателей тарханных грамот сохранить привилегии. Так, татарские и мордовские мурзы, отстаивая свои льготы, были вынуждены еще в 1618 г. обратится к царю с челобитной, в которой сообщалось о том, что «ныне де их заставляют рвы копать и острожные, и городовое, и засечное дело делать и ямские, и подымые деньги с них емлют. А их де братьям Касимовским, Кадомским и Темниковским, Цненским и Арзамасским князьям и мурзам всех городов даны тарханные грамоты, чтобы им опречь нашей службы никаких податей не давать. И нам бы их пожаловать, велети дать нашу жалованную грамоту такую ж…». 
В XVII столетии служилые люди «по прибору» использовались при строительстве оборонительных сооружений, переводились в разряд государственного, дворцового крестьянства. А.Н.Зерцалов в «Материалах по истории Симбирского края в XVII – XVIII вв.» упоминает о том, что «деловцы» Алатырского уезда были задействованы в строительстве Атемаро-Саранской черты. 
После того, как в 40-е гг. XVII в. южнее Пузско-Алатырской засеки прошла Белгородско-Симбирская укрепленная линия (с городами Керенск, Верхний и Нижний Ломовы, Инсар, Саранск и др.)  алаторский люд был переведен на новые места службы. В книге авторитетного специалиста по истории служилого сословия Поволжья В. И. Лебедева процитирован весьма показательный в этом плане документ: «как… построены твои великого государя новые городы, и старые государь засечные крепости Алаторская засека в Пуземских и Гуляевских воротах до города до Алатыря… оставлены и засечные сторожи сведены на вечное житье в новые твои великого государя городы к новым засекам и земли их розданы помещикам…». 
И.Д.Воронин высказал мнение о том, что алаторский служилый люд был послан в первую очередь на Саранскую черту, так как «будучи пузскими засечными сторожами, они до постройки Саранской крепости хорошо знали места от реки Алатыря, от Гуляевских ворот…, вверх по реке Инсаре, проводя здесь дозорную службу, выдвигаясь сюда для борьбы с крымцами и ногайцами. Знали они хорошо и добротность черноземов и заливных лугов в районе новостроящейся Саранской крепости, что их не могло не привлекать. Земли служилого населения, переведенного на юго–восточные рубежи, передавались дворцовому ведомству, центром которого на территории края становится в XVII в. Ардатов.  
По мнению А. А. Гераклитова, численность мордовских населенных пунктов на территории Алатырского уезда начала резко снижаться в конце XVII – начале XVIII вв. Ухудшение условий жизни лично местного населения, последовавшее за крестьянской войной под предводительством С. Разина (усиление податного гнета, вытеснение с угодий, насильственная христианизация  и проч.), способствовало активизации процесса переселения мордвы в восточном и юго-восточном направлении. 
Ситуация усугублялась тем, что состояние государственного аппарата в данный период не позволяло должным образом контролировать перемещения подвластного населения. К примеру, в 1685 г. без разрешения ушли жители 22  дворов из деревни Верхняя Ведянцы. В то же самое время, сохранилась челобитная ведянского мордвина Захарки Челпанова «со товарищи» в Пензенскую приказную избу относительно наделения их землей при условии выполнения натуральных и денежных повинностей. Так было образовано Старое Захаркино, а деревня Верхняя Ведянцы, покинутая ее жителями самовольно, в последующих переписях как мордовский населенный пункт уже не упоминается. 
В целом, в XVII в. в связи с бегством местной мордвы запустели частично или полностью многие из деревень Верхалаторского стана (Кури, Пермеева, Тарханова, Верхняя Ведянцы и др.). Всего же по подсчетам А. Гераклитова из существовавших в 1624 г. на данной территории селений исчезло около 20%.